Снова и снова его взгляд скользил по разрушенным стенам на вершине перевала, и он понимал, что оттуда за герцогом следило множество глаз. Он знал Белых лис лучше, чем любой из подчиненных Изгримнура. Даже небольшой отряд норнов мог создать хаос в рядах противостоящей армии, а убить их было так же трудно, как рой рассерженных пчел.
Изгримнур посмотрел на большой бивачный костер Вигри, где невысокий коренастый ярл сидел в окружении пьяных смеющихся танов. Вигри увидел герцога и помахал ему рукой, приглашая присоединиться к ним. Изгримнур ответил жестом, подразумевавшим «скоро буду». Он еще не был готов предаваться безделью.
«Пока след свеж, лучше продолжать охоту, как всегда говорил мой отец». Он взглянул на женщину-ситху, сидевшую напротив него. Она вырезала походную трость из длинной ветви ясеня и казалась такой же невосприимчивой к падавшему снегу, как каменная статуя.

— Сейчас конец ювена, — проворчал он. — Почему же продолжается этот лютый холод? Я думал, после гибели Короля Бурь в нашем мире восстановится прежний порядок.

Аямину пожала плечами.

— Песни Инелуки вызвали множество великих потрясений. Они не скоро угаснут — даже после того, как его влияние закончилось. Кроме того, здесь всегда холодно.

Изгримнур поднес руки ближе к костру.

— Мы загнали в эти руины большой отряд норнов, который нападал на Эркинланд, — понизив голос, сказал герцог. — Аямину, если вы отправите сообщение своим людям, они придут сюда? Они помогут нам покончить с врагами раз и навсегда?

Она ответила ему прямым взглядом, который он не мог интерпретировать. Ситхов всегда было трудно понять — их эмоции и даже возраст оставались загадкой для смертных. Изгримнур знал, что соплеменники относились к Аямину с большим уважением. Возможно, она родилась многие века назад, но, сравнивая ее с молодыми ситхскими женщинами – например, с Адиту, сестрой Джирики, — герцог не мог найти явных различий. Разве что ее кожа казалась более тонкой, а движения — менее уверенными. Иногда она выглядела хрупкой и немного беспомощной, как женщина, недавно восстановившаяся от долгой болезни. Однако ее золотистые глаза, такие же ясные, как у его жены Гутрун, всегда свирепо поблескивали, словно у ястреба во время охоты.

— Нет, — наконец ответила ситха. — Как я уже говорила, герцог Изгримнур, мой народ не придет вам на помощь. Недавно зида’я были союзниками судхода’я — смертных людей, – но это не означает того, что мы и дальше будем поступать подобным образом. Мои соплеменники не будут помогать вам в уничтожении наших сородичей.

— Тогда почему вы здесь? Почему проехали весь этот путь? Только для того, чтобы наблюдать за моей армией?

Ситха повернула длинный посох и осмотрела его в свете костра, затем снова приложила к ветви острый кинжал.

— Вы так говорите, будто наблюдение за смертными и понимание их обычаев не имеют своей ценности.

Изгримнур покачал головой. Разговоры с ситхами часто напоминали ему споры с пьяницами или детьми — не потому, что они говорили глупости, а из-за того, что беседа всегда вращалась кругами, пока он не забывал, откуда она началась. Возможно, женщина-ситха говорила правду, и ей действительно хотелось изучать поведение смертных. Герцог не верил ее словам. «Неужели Саймон и Мириамель не понимают, как нам будет трудно и тревожно жить с такими странными существами, как фейри? Я думаю, мы скорее могли бы сдружиться с птицами небесными. Ситхи слишком отличаются от нас. Они вряд ли снизойдут до честных объяснений».

Отредактировано Harikatri (2020-11-10 02:57:47)